05/12/2022

Ильдар Абдразаков — о модных тенденциях в опере, Ла Скала и том, как «Борис Годунов» вытягивает жилы

7 декабря миланский театр Ла Скала откроет сезон оперой Модеста Мусоргского «Борис Годунов». «Уж как на небе солнцу красному слава, слава! Уж как на Руси царю Борису слава!» — грянет хор, и на европейскую сцену в сопровождении бояр и духовенства вступит русский государь. Вопреки царящей на Западе русофобии руководство легендарного театра отказалось вычеркивать из афиши сочинения русских композиторов и выступления русских артистов. Знаменитый бас Ильдар Абдразаков великолепен в парадном царском облачении, а Борис — его коронная партия. Накануне премьеры солист Мариинского театра рассказал «Известиям» о том, как его принимает итальянская публика, почему в «Борисе Годунове» каждое слово на вес золота, а у музыки нет границ.

«На эту сцену я выходил уже 88 раз»

— У публики Ла Скала репутация требовательной и взыскательной, а открытие сезона в этом театре — событие года. Волнуетесь ли по поводу того, как вас примут? Не скажется ли на реакции зала то, что вы из России?

— Когда я приехал в Ла Скала в этом году, мне рассказали, что в театре провели подсчет — на эту сцену я выходил уже 88 раз. Из них было четыре сольных концерта под фортепианный аккомпанемент и множество разных спектаклей. В этом году я буду открывать сезон Ла Скала уже в шестой раз. Перед выходом на сцену волнение есть всегда, особенно когда выступаешь в одном из главных театров мира. Но я давно пою в Ла Скала, эта публика меня знает, и если ей нравится, как человек поет, они слушают его с удовольствием. У музыки нет границ.

— Театр дает оперу в авторской редакции 1869 года. Насколько органично вы в ней себя ощущаете?

— Поставить именно эту версию было моей идеей, которая возникла еще три года назад и наконец реализуется. Эта версия не такая развернутая, более концентрированная, если можно так выразиться.

Сейчас в оперном мире в целом есть тенденция к исполнению произведений в их оригинальном виде — такими, какими их изначально создавал композитор. Следуя этому веянию — обращения к первоисточнику, — Ла Скала также обратился к первой редакции оперы Мусоргского. Кстати, надо отметить, что опера «Борис Годунов» ставилась в Ла Скала неоднократно, даже больше, чем, например, «Кармен».

— Какие нюансы обсуждаете с дирижером-постановщиком Рикардо Шайи?

— Их много. Дирижер в первую очередь обращает внимание на задачи, которые поставил композитор в партитуре, а мы, артисты, работая с дирижером, уже добавляем больше текста, эмоций, драмы. Когда исполняешь Верди, Чайковского, Беллини, на первом месте стоит вокал, а уже потом текст. В Мусоргском же всё ровно наоборот — сначала текст, а потом мелодия.

— Вы не впервые поете Бориса. Менялось ли у вас восприятие этой роли? В какой из постановок вы чувствовали себя наиболее комфортно?

— Конечно, восприятие меняется и зависит от очень многих факторов: декораций, костюмов, общей режиссерской трактовки персонажа, от коллег, которые выходят с тобой в спектакле, от оркестра и дирижера, даже от самой сцены — исторический это зал или новая площадка. Может быть, звучать ты будешь так же, но ощущать себя будешь по-разному, в зависимости от условий, заданных постановкой и окружением.

А вот текст и музыкальная линия остаются, поэтому радикальных изменений в восприятии роли я не чувствую.

— В какой из постановок вы чувствовали себя наиболее комфортно?

— Наиболее комфортно мне было петь в постановке Андрея Тарковского, в которой я выходил на Приморской сцене Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева. Тогда спектакль специально привезли из Петербурга на фестиваль. И в Большом театре очень красивая классическая постановка.

«Я его душа»

— Борис Годунов — сложнейший персонаж не только с точки зрения вокала. Вы выступаете его адвокатом или прокурором?

— Я не адвокат и не прокурор Бориса. Я его душа.

— Считаете ли вы, что до конца поняли своего героя и то, как его представил Мусоргский?

— Трудно сказать. Я еще достаточно молодой человек и эту партию пою сравнительно недавно. Думаю, что на этот вопрос я смогу развернуто ответить лет через 20.

— На ваш взгляд, режиссер Каспер Хальтен разделяет трактовку композитора или с ней дискутирует?

— Каспер пытается идти от партитуры Мусоргского, но у него, как у европейца, свое мышление, свое видение, исходя из его культурного бэкграунда, европейской оперной и режиссерской традиции.

В данной постановке он не дословно пошагово переносит на сцену всё, что Мусоргский прописал в партитуре, а предлагает сравнить драму Бориса Годунова с драмой героев Шекспира, проводит своеобразную параллель между Пушкиным и Шекспиром.

— Согласны ли вы с утверждением, что лучший режиссер оперы — это создавший ее композитор и постановщику надо только глубоко вникнуть в его замысел?

— В этом и правда что-то есть. Я бы только добавил, что важно не мешать артистам петь. Певец должен чувствовать себя комфортно, а не придумывать, как справиться с очередной невероятной режиссерской задумкой. Недаром Франко Дзеффирелли считают одним из лучших режиссеров. У него были прекрасные яркие постановки, красочные костюмы, но при этом он давал певцам делать то, ради чего они и участвуют в спектакле, — петь. И всё это благодаря его видению собиралось в цельный оперный спектакль.

Сейчас, к сожалению, есть тенденция к кардинальному пересмотру классики ради ухода от штампов. Согласен, штампы нужно убрать, но при этом не стоит делать из певцов спринтеров или акробатов.

— В исполнительском составе спектакля много русских певцов. Значит ли это, что Мусоргского могут адекватно исполнять только русские певцы?

— Для любого языка это в порядке вещей. Если человек знает язык, хорошо на нем говорит, думает на нем, конечно, он будет звучать по-другому и в случае оперного исполнения. Но если где-то можно позволить себе быть чуть менее придирчивым к произношению в угоду красивому голосу, в «Борисе Годунове» недостаточно просто пропевать слова без акцента — в этой опере каждое слово на вес золота.

— Исполнение «Бориса Годунова» перед иностранной публикой и русской отличается по восприятию? На что реагирует публика в России и за рубежом?

— «Борис Годунов» — русская опера, русская драма, для российского слушателя она более близка и понятна, может глубже проникнуть, тронуть человека. Как я иногда говорю, эта опера идет не только от сердца, она затрагивает всего тебя, вытаскивает из тебя все жилы.

А публика везде в первую очередь реагирует на хорошее исполнение, на красивые декорации и костюмы и, конечно, на то, откликается ли их душа и сердце на то, что артисты транслируют со сцены.

— Русская публика всегда ждет вас. Когда и с чем выступите в России?

— У меня запланировано несколько новогодних выступлений, и я буду очень рад вновь петь дома, для российских зрителей, которые всегда очень тепло меня принимают.

СПРАВКА «ИЗВЕСТИЙ»

«Борис Годунов» во второй раз даст старт новому сезону Ла Скала. Дебют оперы, либретто которой написано по одноименной трагедии Александра Пушкина, на сцене миланского оперного театра состоялся 43 года назад. Тогда его режиссером выступил знаменитый Юрий Любимов, а оркестром дирижировал великий Клаудио Аббадо.

Текст: Светлана Наборщикова
«ИЗВЕСТИЯ»


« назад