Заслуженный артист России, солист Мариинского театра, лауреат премии Grammy Ильдар Абдразаков в интервью ТАСС поделился своим видением того, как восстанавливается музыкальный мир, рассказал о своем Международном музыкальном фестивале, который уже в четвертый раз пройдет с 27 мая по 7 июля, и признался, что не боится конкуренции новичков — напротив, готов им всячески помочь. Певец вышел на связь с корреспондентом ТАСС из короткого отпуска между выступлениями.

— Недавно вы исполнили (уже в третий раз) титульную партию в опере Мусоргского "Борис Годунов" на премьере Оперы Монте-Карло. Посмотрела по афишам, у вас в планах также выступления в Германии и Польше, Зальцбургский фестиваль. Зарубежные ангажементы потихоньку оживают?

— Я бы не сказал, что прямо оживают. В прошлом году я потерял очень много контрактов, которые были запланированы по всему миру: и в Америке, и в Европе. Это театры, которые отказались от спектаклей, некоторые из них до сих пор не открылись. Какие-то открываются, репетируют месяц, а потом делают один спектакль без зрителей — под запись. Я отказался и от этих спектаклей, потому что не считаю правильным репетировать месяц вне дома и все это показывать потом без зрителей. Когда я раньше ездил на гастроли, брал с собой семью. Но сейчас, допустим, когда я куда-то еду, семью я с собой взять не могу. Театр в Монте-Карло — единственный, куда я поехал без семьи, потому что там был короткий период репетиций и несколько спектаклей с публикой. И хотя была всего половина зала, все равно чувствовалась энергетика, было здорово.

— Поведение публики после карантина в России и за рубежом отличается? Они все же дольше сидели.

— Тоже на тему закрытых залов. На открытии вашего фестиваля в Уфе выступит целая плеяда звезд: Елена Стихина, Василий Ладюк, Владислав Сулимский, Аскар Абдразаков и другие. На фоне европейских и американских карантинов стало проще собрать артистов в Башкирии?

— Ну, я бы не сказал, что проще. Все равно у них есть свои гастроли и контракты. Какие-то контракты отменяются, а какие-то нет. Но вот именно 27 мая совпало, что эти ребята (я очень надеюсь, что все будет хорошо) выступят. Будут петь и ученики нашего с Аскаром педагога Миляуши Галеевны Муртазиной, ко дню рождения которой я приурочил открытие фестиваля. Ей в этом году исполняется 95 лет, и мы будем ее чествовать. Я не просто так пригласил певцов не из числа ее учеников: Лену, Васю и Славу. Это те, о ком она очень много говорила, видела их по телевизору и слышала в театре, когда они приезжали на спектакли. Миляуша Галеевна очень тепло о них отзывалась, поэтому я решил сделать такой подарок — пригласить их выступить на ее юбилее.

— В афише фестиваля — семь городов (в Москве вы были в феврале). Планируете еще расширяться?

— Мы начинаем в Уфе, потом отправляемся в Новосибирск, Томск, Тюмень, Тобольск и заканчиваем в Астрахани. Это те города, которые откликнулись на наш фестиваль. Были и другие, но они прислали свои приглашения поздно, и мы их перенесли на следующий год. В этом году так получилось, что мы больше будем в Сибири, в той части нашей необъятной Родины. Я никогда не был ни в Новосибирске, ни в Томске, ни в Тюмени, ни в Тобольске. В Астрахани был, но никогда не пел. Получается, у меня подряд пять дебютов.

— Любопытно, что фестиваль пригласили города, в которых лично вы не были.

— Мне на самом деле трудно ответить на этот вопрос. Вы не первая его задаете: где лучшая публика, где хорошо принимают? Я не могу сказать, где моя любимая сцена. В "Ла Скала" я спел более 150 спектаклей, в Метрополитен-опере — более 160, в Мариинском театре — около 400. Это три сцены, на которых я больше всего работал. Они мне дороги. Может быть, я не так много пел в Уфе, но я начинал в этом театре и первые шаги сделал на этой сцене еще школьником, когда устроился туда в 14 лет в миманс: стоял с мечом в "Князе Игоре", с плащом тореадора в "Кармен" — разные у меня были роли. Естественно, я тогда не пел, я привыкал к сцене.

— Внушительный срок. Как-то мне попалась на глаза информация, будто в свое время вы покинули музыкальную школу из-за того, что, по мнению учителей, у вас не было слуха. Это правда?

— Это правда. Видимо, педагоги меня не видели как пианиста. Я учился в специальной школе для одаренных детей, меня туда привел папа. Но что-то не пошло. То ли я ленился, то ли в меня не заложили любви к музыке, может, отбили желание педагоги, и мне не хотелось туда ходить. Когда тебе семь-восемь лет и твои друзья играют футбол, а тебе нужно часами учить огромные, нескончаемые произведения, конечно, сердце разрывается. Моя правая рука играла то, что написано в нотах, а левая в это время уже надевала спортивную обувь и открывала дверь на улицу. Я разрывался, но в итоге получилось, что я и не туда, и не сюда. Когда папа пошел забирать мои документы, он спросил: "Вроде, у меня одаренный сын, играет, вы же с ним пять лет занимались. В чем дело?" Видимо, нашелся человек, который ответил ему: "Извините, у вашего сына нет слуха".

— Пересекались ли позже с этими педагогами? Было бы интересно узнать их реакцию на ваши сольные концерты в "Ла Скала" и регулярные выступления на других великих музыкальных сценах.

— Знаете, когда я рассказываю это своим коллегам, они не удивляются, потому что многие из них не закончили консерватории, были отчислены как профнепригодные. Теперь они солисты. Я такой не один. Моя история случилась гораздо раньше, я был совсем маленьким учеником музыкальной школы. А эти ребята занимались вокалом, были уже достаточно зрелыми людьми, понимали, чем будут заниматься, и им говорили, что они не подходят, чтобы они искали себе другую работу. Но они потом стали звездами и поют по всему миру. То есть это нормально. Когда я слушаю какого-то ученика, я тоже могу иногда подумать: "Нет, боюсь за него браться, потому что не чувствую какой-то отдачи". А потом проходит время, и ученик делает огромную карьеру. И слава богу. Знаете, музыка — это живой организм.

— Сейчас ваш фестиваль большое внимание уделяет образовательной части. Три года — не столь большой срок, но все же, может, уже есть имена, открытием которых вы гордитесь?

— Мы только начали, наши ребята только подписали контракты с лондонским театром "Ковент-Гарден", с театрами в Германии, и вот случилась эта пандемия. Представляете? Никто не смог себя показать. Я очень надеюсь, что все откроется, и ребята, которых пригласили, все-таки возобновят свои выступления и продолжат с новыми силами, с новой энергией работать по профессии.

— Когда новичков выводят на сцену возрастные мэтры — это понятно. Вы под это определение не попадаете. Не боитесь ли, что новые голоса будут теснить и вас?

Да ну что вы! Я буду счастлив, если кто-то сможет выступить за меня или кому-то достанется контракт. Ради бога.

— Это не лукавство?

— Нет, театров на всех хватает, ролей на всех хватает. Контракты и договоры у меня расписаны на пять лет вперед. Говорить о том, что кто-то из молодых займет мое место, — да нет. Если я чем-то могу помочь, я буду счастлив. Вот сейчас в "Борисе Годунове" в Монте-Карло участвовали двое певцов, которые были на моем фестивале. Марина Ярская спела партию Федора — сына Бориса Годунова. Она вообще в первый раз вышла на театральную сцену! После премьеры к ней подошли дирижер, режиссер и директор театра, и все восхищались ее голосом и талантом. Она молодец, здорово себя показала. Также участвовал Кирилл Белов, замечательно показал себя. Я очень надеюсь, что этих ребят заметят и пригласят дальше на какие-то другие проекты.

— Вы уже дебютировали как режиссер, поставив оперу "Аттила" в Башкирском государственном театре оперы и балета. Есть ли планы двигаться в этом направлении?

— Может быть, когда-нибудь что-нибудь еще сделаю.

— Какая-то задумка есть? Что хотели бы поставить?

— Задумка есть, но пока не буду о ней говорить.

— Нынешний год для вас юбилейный. Что-то специальное публичное планируете?

Все мои друзья, коллеги, с которыми я работаю, менеджеры говорят: "Давай сделаем какой-то интересный концерт, что-то грандиозное".

Но я не думаю, что 45 — это та дата, на которую надо что-то делать. Когда будет 50, тогда, наверное, организуем что-то интересное. К тому же сентябрь, октябрь, ноябрь и декабрь у меня уже расписаны, причем каждый день.

— Это же прекрасно! Особенно в сравнении с прошлым карантинным годом.

— Это прекрасно. Но, с другой стороны, побыть дома — тоже было прекрасно. Вспоминаю слова Дмитрия Хворостовского. В одну из последних наших встреч, он мне сказал: "Ильдар, уделяй больше времени семье, потому что профессия — это здорово, но это машина, которая никогда не останавливается: контракты, переезды. А дети растут, время идет вперед. Надо чаще быть с семьей и с детьми". В пандемию я понял, о чем говорил Дима, и действительно, нужно больше времени уделять семье. Да и друзьям, родственникам, быть почаще с ними. Понятно, что профессия профессией, а жизнь идет вперед. Нужен какой-то баланс.

— Один подарок к юбилейной дате уже подоспел — звание "Заслуженный артист России". Вам вообще важны награды?

— Конечно, важны. Это поощрение работы. Мне кажется, всем важно получать оценку зрителей или жюри. Знаете, когда человек работает, работает и понимает, что никому это не нужно, руки опускаются. Все-таки вдохновляют эмоции зрителей, призы, премии, особенно те, которых не ждешь... Например, я никак не ожидал, что получу Grammy. Знал, что документы ушли — и все, даже забыл про это. Помню, утром звонок: "Вы знаете, что вы получили Grammy?" Я говорю: "Нет, не знаю. Спасибо!" Такие вещи очень радуют и стимулируют.

Звание заслуженного артиста России — это очень здорово, большое спасибо нашему правительству за него. Больше всего переживала моя мама, которая уже несколько лет говорила: "Этому дали, и этому. Почему же тебе не дают? Уже везде спел все что можно?" Я говорил, что придет время и меня услышат. Вот оно и пришло. Мама гордится.